Всегда кто-то кого-то вдохновляет. Меня вдохновляет он – садовник.
Вижу его часто, он откуда-то из Баткена. В первый раз был ступор, когда обнаружила знакомые с давних пор деревья обрезанными, так сказать, по пояс, что ли. Раньше до этого уровня их красили белилами, насколько я, дилетант деревенский, в смысле по деревьям, понимаю. А тут наоборот. Просто вжик, и нет полдерева, и так весь двор.
Видимо, это заметил не только мой совсем не пытливый и не цепкий взгляд. Соседи долго разбирались, и тетя Надя долго визжала, она правозащитница в нашем дворе, если бы не ее визг и воля, как сказал бы «политолог» из ТВ – «политическая воля», у нас давно вокруг все было бы загажено. Так тетя Надя превратилась в одном лице и в гражданское общество, и во власть, вполне, кстати, легитимную, а иначе и не попрешь. Она олицетворение порядка с сиреной, которую она обрушивала на всякого, кто нарушал суровые законы общественного проживания в нашем дворе. Мы, весь подъезд, ее электорат, уважали, боялись и подчинялись. Она олицетворяла наше государство подъездное – полицейское. Но речь собственно не о ней, а о Каныбек байке.
Тот обрезанный по пояс ряд деревьев к весне оброс ровными прическами: появились листья, потом форма, позже определившая содержание. Мы все вдруг поняли, что этот «феноменальный вандализм», как обозначил первое впечатление интеллигентный Марат Каримович со второго этажа, не такой уж и тотальный. А сам феномен обозначился позже, когда стараниями нашего баткенского дедушки стал преображаться не только наш двор, но и все в радиусе ближнего видения.
Потом мы обнаружили, что вьюн на подъездной решетке совсем и не вьюн, а виноград. Украдкой проходя мимо, каждый из соседей цеплял горсть, детвора вовсе собирала урожай. Правда, тетя Надя то ли возмущенно, то ли удивленно визжала и в этот раз, но это уже так, для профилактики.
Пару недель назад в нашем скудном некогда дворе распустились розы. Целые кусты. Разные — алые, белые, нежно-невозможные и прочие чудеса.
Не знаю, то ли это социальный афродизиак, то ли Каныбек байке – волшебник, но что-то стало меняться в нашем конкретном дворе.
Недавно Тетя Надя вышла замуж. Эта новость поразила всех не меньше, чем вид обрезанных деревьев в первый раз. Во-первых, выяснилось, что «тетя Надя» уже не наша, она засобиралась в Кара-Балту, во-вторых, оказалось, что она вообще не тетя, а невеста и «женщина в самом соку». И в-третьих, что мы без нее, как дети без…
Всем двором пели песни. И про калину, что расцвела у ручья, и «Виновата ли я», и многократное «жамыр токту» пролилось. Марат Каримович задарил новобрачным лошадь, то ли римскую, то ли греческую, эффектную, с позолотой, которую Надюша, не сомневался он, «на скаку остановит». Зууракан еже приготовила плов в казане около бельевой площадки, кто-то принес шампанское…
Власть пала, нет, уплыла, как «с белых яблок дым». Потом был еще большой кортеж Мусуралиевых с пятого этажа, дочь провожали. Потом... В общем, калина зацвела во всю.
В субботу, несмотря на жуткий зной, народ вышел на субботник, после свадебный, завершившийся обливанием. Взрослых взрослыми, не говоря уже про снующую мелочь. К вечеру люди расселись на поставленных Каныбек байке скамейках из отшлифованных бревен, болтали, судачили, потом тихо разбрелись.
Подумалось, что наш двор — это отдельный мир, государство, в котором появился созидатель – молчаливый Каныбек байке, принесший что-то гораздо более важное, чем просто зелень. Может быть, утраченную культуру труда или созидания, нашего, подъездного. Да и не только. Но и соседи по домам вдруг оживились, подтянули скамейки, стоянки, подрезали кусты и деревья, рассадили щедро раздариваемые Каныбек байке кусты.
Вот как-то так появился человек во дворе, потом изменился ландшафт приподъездный, потом социальный, тихо, ненавязчиво. Появился порядок, ушел полицейский, но люди уже другие, и мусор только там, где должен, и коммуникация совсем не коммунальная.
На какое-то время Каныбек байке исчез, говорили, что его «буржуины из припарковых особняков купили-наняли», потом появился вновь. И зелень, и мы, жители дома, его ждали, ничто и никто не успел завянуть. Он улыбнулся нам и прошел к тыльной стороне дома, там у нас палисадники – его тихая епархия.
К 1 сентября школьники заказали «нашему дедушке» цветы, так в школе заведено, чтобы на базар не бегать и не тратиться. Каныбек байке улыбнулся, он всегда улыбается, говорит он редко, да и не все понимает. Назирка ему обычно переводит, деловая!
Так и живем, двором.