- Во время презентации своего нового фильма "Боз Салкын" вы сказали, что фильм автобиографический. Что это значит? Вы тоже украли невесту по ошибке?

- Ошибки не было. Но фильм действительно автобиографический. Я украл жену, это тоже было в горах, я тоже увез ее очень далеко на джайлоо к чабанам. И те чувства мои, и ее, страх, неуверенность, любовь - это все есть в фильме. Я знал, понимал ее состояние в то время.

- То есть вы не по договоренности украли жену, а насильно?!

- Да. Для меня тогда вопрос стоял таким образом: либо я женюсь, создам семью сейчас, либо с этим будет покончено если не навсегда, то надолго, и я буду заниматься только кино.

- Но вы были хотя бы знакомы, влюблены?

- История начиналась так. Приехав на Сары-Джаз, я сначала устроился работать на стройку. Надо сказать, что в горах с женским полом негусто и как только появляется девушка, она сразу становится объектом назойливого внимания. В тот день мы разбирали какие-то старые трубы. Она шла по улице к своему дому, я сидел спиной к улице. И вдруг все наши ребята заволновались, стали толкать друг друга, выкривать: "Чон кыз, атын ким?" Я обернулся. Увидел ее. И с первого взгляда решил: она будет моей женой. Ей тогда было 19 лет.

- Она красивая?

- Да, она очень красивая. Я, знаете ли, закончил Институт русского языка и литературы, который называли вторым женпедом, то есть 4 года провел среди огромного количества девушек, и у меня была полная возможность жениться еще тогда. Хотя я почти ни с кем не дружил. И я всегда считал, что моя любовь должна быть безответной. С момента первой любви у меня осталось ощущение чего-то прекрасного и несбывшегося. Среди тысяч девушек я никого не нашел, а в горах, в геолого-разведочной партии, я встретил девушку, и с первого момента - твердое убеждение, что она - мой человек. С этого же момента я пытался найти ключ к ней: сдружился с ее братом, делал подходы к ее маленькой сестренке, познакомился с ее родителями. Она училась в бухгалтерской школе, и за ней ухаживал другой парень. Все шло к тому, что после завершения учебы, она выйдет за него замуж. Он добился ее расположения, они дружили, правда, своеобразно. А я через год после первой встречи уже был вхож в ее семью, приглашал ее в цирк и на другие развлечения. Я даже сделал ей предложение. Но… она ответила, что ничего не получится, у нее есть парень. Тогда передо мной встал вопрос: мораль, этика или личное счастье. Счастье нужно завоевывать, и ответственность за это я должен был взять и построить такую семью, когда она, в конце концов, скажет: "Ты правильно поступил".

- А это не эгоизм?

- Нет. Если бы это был эгоизм, если бы это было минутное влечение, просто желание завладеть ею, мы бы потом расстались. Я взял полную ответственность за нее, за меня, за наших детей, за наше будущее счастье. Почему-то я понял тогда, что она не может отвечать в тот момент за свою судьбу в силу возраста, неопытности. Мы с друзьями приложили некоторые усилия, была разработана целая техника кражи невесты. В принципе ее принудили. Потом она говорила, что, оказавшись в той ситуации, заключила соглашение с Богом. "Раз ты так распорядился, видимо, мне суждено быть счастливой с этим человеком!" - решила она и согласилась остаться.

- Это было классическое похищение невесты: с запихиванием в машину, криками, слезами, надеванием и срыванием платка, то есть то, что вы показали в фильме

- Да, так и было. Жена смотрела картину и все поняла. Я сказал зрителям после показа, что фильм посвящен моей жене, и все аплодисменты не мне, а ей. Эта картина о ней.

- В какие моменты вы почувствовали перелом в ее отношении. В фильме это очень красиво выглядит. Вы вообще пытались добиться ее расположения или так: украл и все, что хочу, то и делаю?

- Так нельзя: добивался, добивался, добился, расписались - и все, можно делать все, что угодно. Нужно делать шаги друг к другу, объяснять, совершать поступки. В первый раз я почувствовал, что она ко мне повернулась сердцем, когда впервые спел для нее свои песни. Второй раз, когда я уехал на неделю и она вдруг призналась, что ей не хватает меня, а я привез в наш дом первую утварь, вешалку и зеркало. Ну, а потом родилась дочь. Я с женой делился своими проектами, она читала мои сценарии, потом первый фильм, первый приз. Ее обычные слова: "Я всегда жила твоей жизнью, всегда молилась, чтобы у тебя все получилось". Нас объединила моя мечта стать режиссером. И так до сих пор - нас, помимо прочего, объединяет моя профессия. Совместная жизнь наша не всегда была легкой, но уже 22 года прошло, у нас четверо детей и на протяжении этих лет она часто говорила мне: "Хорошо, что ты меня украл".

САМ СЕБЕ РЕЖИССЕР

- А почему кино? Вы с самого детства мечтали о кино?

- Я рос во время расцвета кыргызского кино. Помню, как в первом классе мы куда-то ехали и кто-то сказал, что Тане (так сельчане звали Татыбюбю Турсунбаеву - она была нашей односельчанкой, была знакома с моими родителями) присудили звание заслуженный деятель искусств и теперь ей будут много денег платить. И мне так понравилось, что заслуженным артистам платят больше денег, что я решил: буду сниматься в кино. Это было мое первое осознанное намерение. Окончательно оно закрепилось в пятом классе. Мне попал в руки очень популярный в то время журнал "Вокруг света". Я начал читать какой-то детектив, и первое предложение было такое: "Он выбрал профессию полицейского, потому что любил работать на открытом воздухе". Дальше я читать не стал, сразу закрыл журнал, меня буквально осенило: я тоже люблю работать на открытом воздухе. И тут же увидел картинку: съемочная площадка, горы, леса, открытый воздух и на фоне всего этого командует режиссер. "Я буду режиссером!"- подумал я. Вот так одна фраза из журнала задала направление всей моей жизни. Я стал интересоваться кино, читал "Советский экран", выбил у матери разрешение и с 9 класса выписывал профессиональный журнал "Искусство кино", перевернул всю библиотеку в поисках материалов про кино. В 10 классе даже пытался купить камеру. Не получилось. Дома начались скандалы.

- Родители вас не поддерживали?

- Конечно, нет. У них было представление, что в кино работают одни алкоголики.

- А что были проблемы с этим делом?

- Это же бич того времени, каждая вторая семья страдала из-за алкоголя. Мой отец был одним из ведущих юристов. В 22 года закончил юрфак, в 25 лет стал помощником генерального прокурора, в 29 лет стал прокурором района, и его карьере помешал именно алкоголь. Так что эта проблема мне очень хорошо знакома. Мать сразу сказала: никаких кино, там одни развратники, пьяницы и т. д. Семья активно была против моей страсти к кино.

- А какую карьеру они вам прочили?

- Ну, каким-нибудь инженером, начальником. Я должен был быть как все и обязательно с высшим образованием. Мне пришлось очень сильно, даже жестоко воевать. В какой-то момент я как бы проиграл им. Дело в том, что я хотел после школы устроиться на киностудию работать, но то время это была элита, даже просто рабочим невозможно было туда устроиться, а получить направление в ВГИК - это было вообще запредельно. Я играл в тогда очень популярном ансамбле "Наристе" Владимира Пругло, в котором пел Шамшибек Утебаев, он и пригласил меня в Ош. Я поступил в Ошпед на музфак и очень скоро понял, что это не мое, мне нужно учиться писать сценарии.

- Почему вы не стали музыкантом?

- Музыку всегда считал временным явлением. Но когда началось кино, музыка очень помогла. Первый музыкальный опыт в кино был для фильма "Селкинчек" Актана Абдыкалыкова. Этот фильм вообще мой первый шаг в кино - я написал сценарий по идее Актана. Он же помог мне сделать мой первый фильм

- Вы не имели тогда высшего кинообразования?

- Нет. Мне было 27 лет. Мы только вернулись из Сары-Джаза в Бишкек, у нас уже родилась дочь. И все здесь надо было завоевывать заново. Я устроился администратором на киностудию "Кыргызфильм" и получил большой опыт финансовой и административной работы в кино. Но в 1990 году все полетело к чертовой матери. Я подал документы на Высшие режиссерские курсы. Прошел два тура, и меня пригласили в Москву на третий. Я не имел отношения ни к Госкино, ни к каким другим структурам. Это была моя частная инициатива. Продал две наших коровы и на эти деньги поехал покорять Москву. Поездка была ключевая. Вся моя жизнь была подготовкой к этим двухгодичным курсам. Это был мой последний шанс получить диплом. В те годы без диплома невозможно было снимать кино. Я делал основную жизненную ставку на эти курсы. Все что случилось до того, было ради этого шанса в 1990 году. Я получил участок и построил к тому времени времянку, чтобы было где оставить семью. У меня не было варианта "не поступить". Как это я мог не поступить? А надо сказать, что и сейчас, и всегда на высшие режиссерские курсы поступали следующим образом: абитуриент проходил собеседование, и мастер уже потом смотрел на умение писать сценарий, актерские способности и т. д. Главное испытание - это собеседование. Я готовился только к нему. Все остальное было ерундой. Но именно в этот год провели эксперимент: собеседование поставили вторым экзаменом, а первый был письменный. Единственный и последний раз в жизни применили этот эксперимент, и… мой сценарий не прошел. Я не мог поверить, ходил по мастерам, пытался добиться справедливости, но меня не взяли. Это была безысходность, дальше жизни не было. Других вариантов у меня не было, я даже уже заплатил за гостиницу вперед на неделю и неделю жил один в Олимпийском комплексе. И в один момент ко мне пришла мысль: Боже мой? Что такое диплом? Это бумажка. Высшие курсы - это всего лишь помещения, в которых нужно отсидеть два года. Судьба же - моя, жизнь же - моя! Я встал пред зеркалом и очень торжественно провозгласил себя кинорежиссером. Я должен был поехать в Москву и получить официальную бумагу, удостоверяющую, что я режиссер, разрешение на то, что я могу снимать кино. Что ж, я в Москве и сам себе даю это разрешение. Жизнь впереди расцвела. Мне нужно было искать деньги на фильмы, писать сценарии, снимать кино. Из Москвы я вернулся кинорежиссером. Было очевидно, что на киностудии "Кыргызфильм" мне не дадут снимать. И я снова поехал в Сары-Джаз зарабатывать деньги. Там мы развернули концертную деятельность, вырвали под аренду кафе-бар, закупили оборудование и стали устраивать дискотеки по вечерам, днем продавали ашлям-фу и бозо, кроме того, проводили свадебные торжества и т. д. Бизнес пошел, появились деньги. Я замыслил открыть студию, кабельное телевидение. За 3 месяца мы расплатились с долгами, закупили аппаратуру, сколотили ансамбль, собирались купить машину. Мы стали уважаемыми бизнесменами. Но в августе СССР разрушился, комбинат закрыли, люди стали уезжать. Поток денег начал уменьшаться и через год мы полностью обанкротились. У нас осталось несколько мешков муки, пшена, было огромное количество аппаратуры: ионика, усилители, колонки, кассеты и др. А денег не было, даже уехать было не на что. Мы кое-как добыли деньги и со всем скарбом в количестве трех баранов, трех ягнят, теленка, стройматериалов, продуктов и огромного количества музыкальных инструментов загрузились в огромную машину. Приехали в Бишкек в апреле и до августа жили тем, что я выходил на базар и распродавал аппаратуру.

- А кино?

- Сценарии были написаны, я ходил по студиям "Келечек", к Бакыту Карагулову просился играть Абуталипа в "Буранном полустанке". Нес свои песни на телевидение, забрасывал везде свои сценарии, ходил на киностудию, в общем, предлагал себя. А дома жена беременная, средств к существованию нет.

ХОЧЕШЬ БЫТЬ БОГАТЫМ - БУДЬ ИМ

- Вам часто отказывали в то время, вы, наверное, впадали в отчаяние?

- Никогда! Я знал, что так или иначе я своего добьюсь. Сомнений в этом не было. Не получилось в этот раз, значит, получится в следующий. Моя семья жила моей надеждой. На протяжении многих лет у нас элементарно не было денег. Да, я снимал фильмы, участвовал в фестивалях, но стабильности не было. Деньги появлялись и исчезали. Приз появится - мы что-то покупаем. С 1994 года какие-то заказы появились, и я смог собрать средства и купить двухкомнатную квартиру. Это был огромный успех, только бизнесмены могли такое позволить себе. Получил в том же году приз - купил машину. И сразу стал таксовать на ней. Бывало даже так: дома ничего нет, то есть совсем ничего - ни хлеба, ни сахара, ни чая. Я утром выходил из дома, как на охоту в джунглях, раздобыть пищу. Если не получалось я занимал денег, чтобы вечером принести в дом еду. Жена рассказывала, что дети на улице играют, потом проголодаются - бегут домой, садятся за стол, а ставить нечего. Они посидят, посидят, понимают, что нечего есть и снова убегают. Печальные были дни. Хотя уже в то самое время у меня были фестивали, успехи. Помню, в Японию пригласили на фестиваль. Оплатили все: билеты, проживание, суточные. В Алматы я получил визу, приехал домой в 12 часов ночи, а утром нужно было на такси уехать в аэропорт. Но дома шаром покати. У меня тоже - ни копейки. И такая проблема: как доехать до аэропорта, где искать деньги в первом часу ночи? Я пошел к соседке - коммерсантке. Она вышла заспанная, спрашивает: "Что случилось?" Я ей: "Вот в Японию пригласили. Но проблема такая - на дорогу денег нет". Она так испугалась, в Японию-то билет полторы тысячи долларов стоил. Спрашивает: "А сколько нужно?", я отвечаю: 150 сомов. Как она обрадовалась! Побежала в квартиру и вынесла 200 сомов. 100 сомов я оставил дома. На маршрутке доехал до аэропорта. В Москве мне нужно было с "Шереметьево-2" в "Шереметьево-1" ехать, у меня где-то 10 тысяч рублей осталось. И вдруг какой-то азиат зовет меня, я вышел, а он спрашивает: "Ты случайно не якут?" - Нет, я из Кыргызстана. - Жалко. Если бы был якут, я бы деньги попросил. - А что случилось? - Паспорт потерял, пока все делается, ищу своих, прошу у них деньги. Вот и сейчас голодный хожу. Я ему отдал все остатки денег. Просто я его понял

- Первый же ваш фильм попал в фестивальную ротацию…

- Да, первый же фильм заявил о себе. Второй фильм "Таранчи" пошел по всему свету и практически кормил меня 10 лет… Денежные призы и в Тампере, и в Штутгарте и т.д. Его купило немецко-французское телевидение "Арте". А когда я выезжал на фестивали, то там же и суточные платили по 25 долларов сутки. Я экономил. Домой привозил по 200-300 долларов. На эти деньги мы могли два-три месяца жить.

- А сейчас, когда вы уже известный режиссер, легче стало с деньгами?

- Да, но тут другое. Я просто понял природу денег. Наличие или отсутствие денег - это состояние души. Ты несешь в себе состояние бедности, когда кажется, что богачи жируют, а тебе не хватает, тебе никто не помогает. Но если так думать, тебе никто и не будет помогать. Сколько бы ты не получал денег, все равно будут исчезать. Есть технология, как поднять себя до состояния богатого человека. Просто нужно быть в состоянии богатства.

- Оно у вас есть?

- Да, есть. У меня, правда, есть и большие долги…

- Все, как у по-настоящему богатого человека…

- Да, но эти долги не мешают мне, мы уже можем позволить сейчас купить дорогие вещи, пользоваться такси. Финансы - это не бумажки, это энергия... До этого я как продюсер снял две-три картины. Я урывал эти средства от семьи, а, оказывается, необязательно применять свои деньги, нужно просто применять технологии, и деньги сами будут идти в руки. Сейчас я оперирую достаточно большими средствами. Я уже не забочусь о деньгах. Это не проблема, как было раньше. И как только это перестало быть проблемой, денег стало хватать. Нужно знать, чего ты хочешь, нужен хороший созревший проект, готовность снимать, и тогда Вселенная преобразуется и начнет работать на тебя. Ты всегда получаешь то, что хочешь.

ДРУГИЕ ЖЕНЩИНЫ

- Какую судьбу прочите "БозСалкыну"?

- У меня нет сомнений, что у фильма будет успех и фестивальный, и зрительский. Это не связано с амбициями или корыстью, просто я знаю. Я делал ее для людей. Наши киношные дискуссии об авторском кино, о коммерческом для меня несущественны. Для меня существует кино, которое я могу делать, которое я способен делать. Я хочу, чтобы люди, посмотрев мое кино, стали лучше, счастливее, стали светлее, чтобы они получили заряд энергии.

- Что интересно, фильм нравится городской молодежи. Фраза "Твой парень мырка?" уже гуляет по Бишкеку…

- Первый вариант истории был полностью сельский, автобиографичный, но в последний месяц я стал его менять, потому что столкнулся с тем, что молодежь сейчас другая. Они по-другому любят, у них другие отношения. Я стал изучать молодых, стал наблюдать за дочкой, за детьми, общался с молодыми людьми, пришедшими на кастинг. Общение с девушкой, сыгравшей главную роль, очень много дало. Для меня было открытием, что, несмотря на свободу нравов, целомудрие все равно сохраняется. Мне было важно, что мы не утерялись. Влияние Запада идет вовсю, но для городской девушки измена - это все, конец отношениям.

- А для сельской девушки разве не так?

- Мне кажется, в селе представление о том, что мужчина имеет большее право на измену, где-то остается

- А вы сами что думаете по этому поводу?

- Я против измен. У кыргызов хоть и было многоженство, но из книги "Джайсан" я знаю, что в государстве кыргуузов между детьми от разных матерей началась междоусобица, и в результате разрушилось Великое государство. Мощная империя распалась, потому что дети от разных жен стали воевать друг с другом. Также Жакып - отец Манаса - имел две жены. От первой был Манас, а от второй - Абыке и Кобош, которые тоже устроили распри после ухода Манаса. Они завидовали своему брату от первой жены. А Манас не имел второй жены, только Каныкей.

- И за 22 года вы никогда не заглядывались на других женщин...

- Чувства бывают. Тем более при моей профессии. Ну, как не испытывать чувства к моим героиням? Во всех моих фильмах снималась очень талантливая и красивая актриса Таалайкан Абазова. У меня отношение к ней очень трепетное. В "Боз Салкын" Асеме 19 лет, как и моей жене, когда я ее в первый раз увидел. И у меня очень хрупкие отношения с этой девушкой, но это не значит, что надо перестраивать свою жизнь и предавать самого близкого человека. Я в чувствах тоже не изменил жене, но если ты восхищаешься другой женщиной, наверное, это не преступление. Для меня это какой-то элемент творчества, когда ты заново переживаешь эти вещи, испытываешь во время съемок огромную энергетику, которой и насыщаешь картину. С одной стороны это работа, с другой, это жертва, потому что ты не позволяешь себе переступать какую-то черту. Это трудно.

У МЕНЯ ВПЕРЕДИ ОГРОМНЫЕ БАРЬЕРЫ

- Что вы считаете своим главным поражением в жизни?

- Это для меня неожиданный вопрос, потому что я никогда не ощущал себя потерпевшим поражение. А главная победа моей жизни на сегодня в том, что я стал кинорежиссером. Вторая победа - я открыл сейчас для себя два мира - мир "Джайсан", в котором заложена история кыргызов, история Манаса. Это содержание, которое можно копать и копать, на всех режиссеров хватит. И второе - технологии Рона Хаббарда. Это две вещи, которыми я вооружен. Хаббард сказал: счастье - это преодоление препятствий на пути к цели, и его технология является орудием преодоления препятствий. В этом я убедился, когда, добившись цели стать кинорежиссером, я ощутил себя потерпевшим крушение и пережил глубочайший кризис. Я подумал: а дальше что? Оказывается, мне нужна новая цель, и осмысление этих новых целей пришло с книгой "Джайсан". Я осмыслил всю свою прошлую жизнь и понял: чтобы дальше быть счастливым, мне нужно ставить еще одну большую цель.

- Какую?

- Не скажу. Потому что она будет непонятна. Она не профессиональная, а связана с духовными вещами. Пусть она останется загадкой, так интересней. Сейчас у меня появилась более мощная, более ясная цель. Чем больше цель, тем больше барьеры и тем больше свободы для их преодоления. У меня впереди - огромные барьеры. Раньше режиссура - это был смысл жизни, сегодня - это всего лишь инструмент для достижения новой цели.

- Есть задумки о следующем фильме?

- Пока это секрет. "Айыл Окмоту" был связан с социально-политическими процессами, бродившими в нашей стране, но основа фильма - это, конечно, некая философия. "Боз Салкын" - это личные, внутренние моменты, но в основе своей - это все-таки снова внутренняя философия. А следующий фильм, наверное, будет откровенно жанровый, более коммерческого формата, но опять же на основе философии.

- На кыргызской почве?

- Да, обязательно. Кыргызским режиссерам повезло, что они родились в Кыргызстане и могут пользоваться этой кладезью. Режиссеры, которые уезжают отсюда и снимают не здесь, делают большую ошибку.

- Нурбек Эген уулу уехал и вполне успешен, и фильмы снимает хорошие.

- Он хороший режиссер, но он уже не кыргызский режиссер. "Сундук предков" - это работа режиссера со стороны. Хорошая, интересная, удачная картина, но это взгляд со стороны. Это зрительская картина, она имеет успех, но есть один момент, против которого я протестую. Вроде бы показана локальная проблема, когда родители хотят, чтобы сын женился на односельчанке и не брал жену из-за кордона. Но поскольку картина имеет обобщенный символический знак, то там дана дезинформация миру. Легенда, лежащая в основе фильма, не имеет под собой никаких оснований. У кыргызов было непозволительно брать девушку из своего рода. Даже если девушка в пятом-шестом поколении из того же рода - эти уже кровосмешение. Каждый кыргыз знает семь своих отцов, для того чтобы этого не произошло. А в восьмом поколении уже можно жениться. Это был неписанный закон, будь ты с юга или с севера. Качество крови сохранялось, потому что не позволяли брать девушку из своей среды.

- Но ведь кино - это вымысел, сказка, ирреальность. Там можно смещать акценты…

- Вот это отношение и привело к тому, что мы стали терять свое. Это же работающие технологии - сохранение рода, сохранение народа, нации. Конечно, кино - это развлечение, но я очень серьезно отношусь к своей профессии, потому что то, что я показываю, воздействует на зрителя. Это своего рода программирование. От этого может зависеть их отношение к жизни. Никогда не нарушайте своих обычаев, говорит Рон Хаббард. Они складывались тысячелетиями и там заложен какой-то секрет успеха. Советский Союз разрушился не потому, что был неправильным, по-моему, это вообще была идеальная форма существования. Он разрушился потому, что были нарушены всякие обычаи. Нужно было экономически форму социализма принять, но оставить обычаи.

- В вас чувствуется какая-то жесткость. Где-то год назад при общении было ощущение мягкого света. Не в связи ли с вашими духовными целями это появилось?

- Когда я носил в себе этот проект, я горел его светом, я питался им, и я был такой. Я очень много отдал, и этот свет сейчас кочует по кинотеатром с моим фильмом А мне пришло время искать новый свет. Любой успех связан с жертвами. Жизнь - очень жесткая штука, и позволить себе плыть по течению - значит попасть в мясорубку, когда тебя перемалывает к чертовой матери. Когда нет чем жить дальше, появляется слабость. А когда появляется слабость, появляется жесткость. Сильный человек всегда мягкий. Видимо, мне нужны сейчас новые проекты, новые силы, чтобы загорелся новый свет. Мои фильмы связаны с моей жизнью. "Айыл окмоту" был написан моментально, принят и снят. За ним судьба народа, с которой я связан, "Боз Салкын" писался 9 лет, в этом фильме вся моя предыдущая жизнь, мое отношение к женщинам, мои чувства…

- Почему нашим режиссерам обязательно нужно вынести на экран что-то глубоко личное, ведь западные режиссеры просто снимают фильмы по чужим сценариям?

- Для западных или советских режиссеров - это ремесло. Они получали профессию, ремесло, брали чужие истории, чужую боль, чужое сердце. А мы попали в кино в такое время, когда неинтересны были старые сценарии, нам приходилось создавать из собственной жизни, питать все собственными соками. Это и есть авторское кино. Хотя уже в "Боз Салкыне" я обрел форму ремесла. Сейчас я уже могу снимать фильмы по чужим сценариям. Но впитать свет в новый проект - значит найти другую линию в себе самом.

- Вы уже ощущаете бремя славы, вам нравится быть известным?

- Во время "Айыл Окмоту" я ни одному журналисту, ни до, ни во время съемок, не позволял наблюдать за процессом. И в предыдущих фильмах я не общался со СМИ, и поэтому до "Айыл Окмоту" меня никто не знал. Но сейчас я понял: чтобы продолжать работать, нужно применять технологии. Тебя должны знать, чтобы верили, чтобы давали деньги. Я сейчас не отказываю ни одному журналисту и даю полную исчерпывающую информацию. Это нужно не ради моей славы, не ради амбиций, а для того, чтобы делать фильмы. Для меня это просто инструмент, чтобы находить деньги для фильмов. Когда я был в "Наристе" - я терпеть не мог, если меня узнавали и тыкали пальцами, а сейчас я отношусь к этому как к обязанности. Но есть очень большая опасность. Если будешь получать от этого удовольствие, то можно не заметить, как это станет наркотиком, ты будешь жаждать, чтобы тебя узнавали, брали интервью. Но этот аванс быстро считается, и не заметишь, как провалишься в неизвестность

- Что считаете своим главным недостатком?

- Я не очень чуткий.

- Тонкие моменты снимаете в фильмах, а в жизни все по-другому оказывается?

- Да, я могу обидеть жену, родителей, родных. Обычно я поглощен своими проектами. Многое не замечаю. Но пытаюсь исправиться. Когда я понял, что больше времени уделяю младшей дочери, а старшую совсем забыл, и от этого она стала такая отчужденная, стал с ней проводить очень много времени. Мы вместе с ней стали изучать историю. И она увлеклась настолько, что потом стала глубоко изучать философию. Сейчас она делает свою карьеру и буквально прет вперед. И уже мне помогает в поисках смысла жизни. О технологиях Рона Хаббарда я узнал через нее. Потом сын отбился от рук, мы потеряли с ним связь. А я так уже давно не имел с ним связи. Родился и родился себе, растет и растет. И вдруг понял, что у него совершенно другой, не наш мир, ему неинтересно с нами, не хочется быть в семье. Мне пришлось приложить огромные усилия, поругаться с женой, сделать запрет на обиду сестер, чтобы мой сын почувствовал, что дома ему хорошо. И он к нам вернулся, более того, стал домоседом. В нем проявились какие-то таланты. Теперь я за него спокоен. Настала очередь предпоследней дочери, которой 15 лет. Когда я понял, что очень долгое время я отказывал во внимании детям, своей жене, матери, я отвез на работу компьютер, все музыкальные инструменты, чтобы дома заниматься только домом. А ведь раньше дом - это был мой кабинет. Я целыми днями и ночами писал сценарии, занимался музыкой, закрывался от домашних. Сейчас нужно отдавать им долги.

Рон Хаббард - создатель дианетики - одного из методов личностного развития. Основатель нового религиозного течения - саентологии. Наиболее известными последователями его учения являются актеры Том Круз, Джон Траволта.

В.Джаманкулова.