- Вы на сегодня один из популярных политиков. И есть ряд причин этой популярности: на вас нет явного компромата, вы показали в последних митингах, если не личное мужество, то, во всяком случае, наличие совести и, в конце концов, вы отказались от высоких должностей. Почему вы не согласились пойти во власть?

- Мотив этих предложений был не такой, как мне хотелось бы. Им нужно было получить меня, а не решить государственные проблемы. Вот это мне не понравилось. Я выдвигал ответные условия. В политике всегда должно быть движение. Тогда многие проблемы можно было бы решить. А то ведь все основополагающие решения принимались только под давлением.

- Что скажете о нашей оппозиции? Кто сейчас реально является лидером в оппозиции?

- Последние митинги, и ноябрьские, и апрельские, показали, что объединения оппозиции не было. И оно невозможно пока в силу разницы политических интересов. А раз не было объединения, то не было и реального лидера. Были люди в нашем штабе, которые предъявляли завышенные требования, но когда надо было принимать решения и брать ответственность на себя, их и близко не было, они просто отходили в сторону.

Сейчас много говорят о том, что у нас нет лидеров. После апрельских событий я долго анализировал ситуацию и особенно много размышлял о роли личности в истории. История делает личность, или личность делает историю? Я, конечно, не первый задаюсь этим вопросом, но, тем не менее, я пришел к собственным выводам. А именно: 70-80 процентов формирует среда, обстоятельства, но 15-20 процентов зависят от человека.

И если у человека есть стержень - он способен что-то сделать и менять историю. Если этого стержня нет, то какие бы условия не были, человек не в состоянии что-либо изменить. Что интересно, в спокойные времена выскакивают и находятся на виду те, которые больше говорят и пропагандируют сами себя, но в критические моменты - их просто нет. Остаются только люди со стержнем. Таких людей, в общем, и во все времена не очень много. А насчет лидера скажу так, для наших условий политическое лидерство сейчас возможно только на базе партии. Я связываю свою политическую деятельность и будущее с партией Акшумкар.

- Скажите, когда вы стояли на площади, с одной стороны толпа людей, с другой - силовики. Был у вас страх?

- У каждого есть определенный страх. А как по-другому можно было поступить? У меня не было других вариантов. Тогда со мной на площади были 20 моих друзей. Мы с детства дружим и верим друг другу во всем. Так вот, они щитом окружили меня. Я потом их спрашиваю: " Почему вы не ушли?" Они мне: "А ты почему не ушел?" Я им говорю: "Я человек, вовлеченный во все эти события, несу ответственность перед теми, кто пришел на площадь. Да и вы же стояли со мной", а они мне в ответ: "Ты же с нами стоял. Вот мы и не ушли".

- Одним из требований в апреле была отставка Бакиева. Как вы к этому относитесь?

- Я считаю, что Бакиев должен досидеть до конца своего срока.

- Кого вы видите следующим президентом?

- Думаю, это должен быть человек из нового поколения.

- Себя вы относите к новому поколению?

- Да. Почему нет?

- Вы злопамятный? Есть у вас враги?

- По характеру я человек очень отходчивый. Могу поругаться и потом первым подойти. В душе я злобы никогда ни на кого не держу. Я ни одного человека не считаю своим личным врагом.

- А некоторые политики?

- Это не враги. Это политические оппоненты. В обычной жизни у меня с ними абсолютно дружеские отношения. Я хожу к ним в гости, мы общаемся, никакой неприязни нет.

Если мне нужно - я могу общаться со всеми. Нет таких людей, к которым я испытывал бы вражду.

- Какие черты в людях вам не нравятся?

- Знаете, когда я принимаю человека на работу, я требую от него соблюдения только двух условий: "Не воруй, и не обманывай". Как бы тяжело тебе не было. В родственных отношениях я требую того же. У нас большая семья, много разных характеров, способностей. Я всегда говорю родным: "Если пацан тентек, если не успевает по какому-то предмету в школе - это не страшно. Пусть только не врет и не ворует". Это для меня очень важно.

- Ну, а как же тогда утверждение, что в политике невозможно без вранья?

- Ну, при принятии решений в политике иногда выгодно сказать неправду для общего дела.

- Приведите примеры такой лжи из недавних событий

- Я не готов к ответу. Если что-то вспомню, скажу по ходу интервью.

- И еще насчет честности. Ходят слухи, что многие законы лоббируются за деньги. И есть отработанная система взяток за назначения или законы.

- Возможно, эти разговоры имеют основание. Хотя лично мне никто и никогда не предлагал таких взяток. Может быть, просто знают мой характер. Тем более я обеспеченный человек.

- Но почти все депутаты обеспеченные люди?!

- Есть два фактора высшего суда для депутата. Ответственность перед избирателями и собственной совестью. Не считайте это громкими словами, по-другому - нельзя. А вообще, я заметил, что в политике наглость играет первоочередную роль. Честность и порядочность в политике - не союзники. Многие думают, что в политике сплошь умные люди. Это большое заблуждение. Как в любом человеческом сообществе здесь случаются разные психологические коллизии, и действуют в них разные типажи: и умные, и глупые, и добрые, и злые. Один постоянно выступает, другой отмалчивается, третий юлит. Обычно тот, который больше всех говорит, тот как бы и на авансцене.

- В этой связи, что скажете о своей роли в парламенте?

- Самому себе тяжело давать оценку.

- Заметно, что вы сейчас от стихийного формирования имиджа переходите к осознанным "выходам в свет". С вами работают профессионалы, или сформировалась собственная концепция своего образа?

- У меня нет таких специалистов. Я человек открытый, и мне кажется - это не есть хорошо для профессионального политика. Политик не должен до конца обнажаться, нужно оставаться загадочным, чтобы образ домысливали. В этом смысле интересен феномен Кулова. Вы знаете, мне кажется, когда-то об этом напишут книгу. Это еще надо изучить. Потому что даже сейчас, после целой серии проигрышных поступков за ним вполне пойдут люди. Я и ему сказал, что бы вы ни делали, за вами все равно какая-то часть народа пойдет. Тому две причины: личная харизма и, главное, образ, который он демонстрирует людям. И мало кто знает, что между этим образом и истинным его лицом - пропасть. Я убедился в этом в апреле, когда столкнулся с тем, что он говорит и что на самом деле делает. Я видел, как он принимает решения: говорится одно, а через два дня происходит совершенно другое.

Это же своего рода искусство, сказать именно то, что нужно, или не досказать и оставить возможность самим людям заполнить его образ героизмом или другими, в сущности, отсутствующими характеристиками. В политике всегда должна оставаться недосказанность. Е го поступки уже в 90-е годы были неадекватны и показывали его истинное лицо. Но он очень правильно вел себя. Он всегда не договаривал. И не обнажался. То есть политик должен быть в чем-то недоступным. Именно это делает политика популярным. Хотя Кулов обнажился в последних событиях, но ведь даже матерые политики верили ему почти до конца.

- Но почему бы политикам ни открываться, если есть искренние позитивные намерения?

- Мне кажется, если люди все узнают…

- То они возненавидят политиков?

- Да нет (смеется), просто, когда есть возможность домыслить, то каждый человек будет вкладывать свои желания, свое сокровенное в образ политика.

- Судя по всему, основной взлет политической карьеры вы планируете на послебакиевский период. Как вам видится ваше политическое будущее?

- Сначала надо стать авторитетом для села, потом для единомышленников, затем заслужить уважение в стране. Что будет в будущем - жизнь покажет.

- Расскажите о своих корнях?

- Я из многодетной семьи, у нас было 11 человек детей, двое из семьи родственников, я был девятый по счету, третий из 4-х мальчиков. Родители - обычные сельчане, отец - бригадир, в дальнейшем - председатель сельсовета, мать - простая колхозница, работавшая на поле. Я родился дома, причем, родился в рубашке в прямо м смысле слова, то есть в родовой оболочке. Когда я появился на свет, из этой оболочки не донеслось никаких звуков, и бабушка буквально разорвала ее. Только после этого я подал голос. С самых ранних лет все родственники почему-то считали меня особенным. Немалую роль в таком отношении ко мне сыграли, по видимому, размеры моей головы - большая голова была. Для меня были привычны слова родственников: "Ушундан бирдеме чыгат ко, баши чон". Когда в детстве меня спрашивали, кем будешь, я всегда отвечал: "Министром". Вообще, я был очень активным мальчиком. Целыми днями мы, дети, носились по селу, придумывали игры и очень часто дрались. Конечно, очень многое нам из многодетной семьи не доставалось. Материально мы жили тяжело. Очень запомнилось, как однажды, уже учась в интернате в Бишкеке, я возвращался откуда-то и нес чемодан. Был страшный холод, а у меня не было рукавиц, руки просто окаменели, и тут еще ручка оторвалась от моего допотопного чемодана. И тащил я это чемодан своими отмерзающими руками и дико злился: ну, почему у меня не так, как у остальных, почему у меня нет даже рукавиц? Еще помню, однажды гости должны были придти, мама нас помыла, чисто одела. А в это время велосипед кто-то принес, роскошь по нашим меркам: мы начали с братом драться за право кататься на нем. За что отец избил меня своим костылем очень сильно. У нас в семье был непререкаемый авторитет отца. Достаточно было матери сказать, что она пожалуется отцу, и мы моментально затихали. Сестрам захотелось однажды состричь свои косы и сделать прически, как у городских. Маме стоило просто сказать: "Спросите у отца", и сестры напрочь забыли о своем желании. В то время в селе состричь девушке волосы - было верхом неприличия. В многодетной семье очень важно, чтобы кто-то был безоговорочным авторитетом. Мы бунтовали и обижались по детству, но сейчас я понимаю, что это было правильно.

Несмотря на бедность и связанные с ней переживания, радостей в детстве было больше. Обычных человеческих радостей. Вкусно поесть - это была великая радость, редкие обновки - тоже великая радость. Жизнь в многодетной семье с ее ссорами, дружбой, шумными обсуждениями была очень насыщенной. И потом село - это воля, простор, жизненная сила. В общем, настоящее счастье. У меня, я считаю, было очень счастливое детство. Вот сейчас все есть, а такой радости нет, такого я больше никогда не испытывал.

- Как вы учились?

- Учился в школе хорошо. Некоторые предметы мне очень легко давались - математика, история, география, литература. А вот рисовать я до сих пор не умею, и петь тоже. У меня хороший голос, но слуха нет. Потом - спортивный интернат в Бишкеке. Отец хотел, чтобы сыновья получили образование в городе и отдал всех троих в спортивную школу-интернат. Там в то время работал наш родственник, он и помог устроиться. Вот где спартанское воспитание было. Старший брат не стал учиться, уехал назад в село. В интернате мы были все время на виду, все время среди людей. Это была для меня школа коллективизма, жизни в команде.

-Дедовщины не было?

- Такой уж злостной не было. Но в интернате довлел непререкаемый авторитет старших над младшими.

- А Вас, вообще, когда-нибудь унижали?

- Никогда. И даже не пытались. Впрочем, один раз было - это уже в армии (после интерната, я не поступил на истфак и ушел в армию в танковые войска). В учебке солдаты-армяне вознамерились нас, троих выходцев из Кыргызстана, задавить. Я дрался до последнего, причем дрался всегда один.

- Почему один? А остальные "братья по крови"?

- Так получилось. Может быть, они боялись. Не знаю. Тогда не задумывался, и сейчас мне все равно. Но я знал, что если хоть один раз дашь слабинку, то все - будут ломать до конца. У кыргызов есть пословица "музоо гезинде сузулгон". Если что-то сломали в человеке с самого начала, то этот отпечаток на всю жизнь остается. Были моменты в детстве, когда меня били и сильно. Но если это честная драка, то хоть и обидно, но всегда можно было снова раз на раз выйти.

А вообще, я с детства такой борец за справедливость. Даже родители считались со мной еще в очень юном возрасте. Обсуждая отношения с различными родственниками, я говорил родителям: "Так нельзя делать", если считал, что они неправильно поступают.

Родителям я очень благодарен за то, что они научили меня принимать решения. У кыргызов есть пословица: "В семье только у одного может быть звезда". И с раннего детства эта роль в семье досталась мне. Метод воспитания человека, способного принимать решения, прост. Родители, обсуждая родственные или хозяйственные дела, всегда спрашивали меня: "А как ты думаешь?" Тоев, сами знаете, у кыргызов много проводится. Вопросы " кошумча" обычно очень болезненные. "Буга канча алпарабыз?" - родители спрашивали всегда меня. И если между матерью и отцом были споры по этому поводу, то решающее слово оставалось всегда за мной. Очень много моментов, когда родители просто давали мне возможность чувствовать и знать, что мое мнение значимо.

Это очень мудро, по-моему, и позволяет ребенку с малых лет ощущать себя человеком, способным и имеющим право принимать решения. Это не в один день рождается. Причем, важно уметь научить принимать не просто решения, а справедливые решения, так, чтобы это было никому не обидно.

- Вы богатый человек? Денег вам хватает?

- Да, я обеспеченный человек, много могу себе позволить, но я и многое делаю в жизни. Денег хватает. Правда, моя политическая деятельность идет в ущерб бизнесу. Слишком много времени уходит на политику.

- Когда заработали свои первые деньги?

- Я заработал первые деньги в третьем классе. Именно тогда была получена первая моя зарплата за роль в фильме "Солдатенок". 182 рубля - по тем временам очень большие деньги. И с тех пор я каждый год летом работал то на току, то на поле, то на огороде. С Советского (Ошского) рынка тогда автобусы уходили в мое село, и вот по дороге домой идешь мимо черешни, абрикосов, и только слюни глотаешь. Глаза блестят, денег нет, и в голове одна мысль: я обязан в будущем добиться всего. Большие деньги я начал зарабатывать в райкоме комсомола. Я тогда заведовал отделом рабочей молодежи. ЦК партии апробировал хозрасчетную рыночную систему. Было разрешено в комсомольских организациях открывать центры НТТМ (науки, техники и творчества молодежи), которые работали на рыночных условиях и зарабатывали деньги. Мы занимались видеоклубами, частным извозом, создавали временные творческие коллективы, в частности, по проектированию жилых помещений, внедрению новых открытий изобретателей и рационализаторов. Я возглавил такой центр, и мы зарабатывали очень приличные деньги. Львиную долю отдавали райкому комсомола, но получали вознаграждение в виде очень большой заработной платы.

- Вы так легко уходите в разные области жизни: спортсмен, партийный функционер, бизнесмен, политик…

- Мне не сложно начинать с нуля, потому что я всегда имею в голове контуры того, что будет. В 1990 году я бросил все и ринулся в бизнес. Я ушел с должности руководителя аппарата Аламединского райисполкома. Все были просто в шоке, потому что это была хорошая карьера. Я никого не послушал. Везение это, или интуитивно я понял, что надо идти в рынок, но вот эта достаточно конкретная картинка в голове, о том, что и как я буду делать, позволяет мне достигать своих целей. Когда в первый раз мы готовились к парламентским выборам, я нарисовал такой график: план - для своих (он был завышен, для стимула) прогноз и факт. По результатам выборов прогноз и факт практически совпали. Все тогда удивлялись. И часто мои прогнозы сбываются. Ну и, конечно, это результат большой работы, вся команда работала по отлаженной системе. Все было отрегулировано до мелочей. Если я в чем-то хотел достичь успеха, я всегда добивался его.

- Чем еще живете, кроме политики и бизнеса?

- Знаете, я сейчас много читаю. Я нашел в этом и отдых, и ответы на многие вопросы, которые систематически возникают в моей жизни и работе. Все ситуации повторяются, все сюжеты когда-то, где-то и с кем-то были, в разных исторических обстоятельствах есть схожие моменты. И об этом писали великие умы. Я стал просто одержим книгами. Постоянно захожу в магазин "Одиссей", советуюсь с продавцами, они меня там уже хорошо знают. Сейчас читаю Тоффлера, Тойнби.

- Спортом занимаетесь?

- Я занимался вольной борьбой. У меня есть разряд. После армии бегаю практически каждое утро.

- Кто ваша жена? Как вы познакомились?

- Моя жена по специальности учительница английского языка, но сейчас она не работает, занимается домом и детьми. Я женился очень осознанно, выбрал ее потому, что она полностью соответствовала моим желаниям: скромная, хорошо воспитанная, не избалована.

- То есть у вас не было романтического периода?

- Не было. Я знал ее, долго наблюдал, потом сразу сделал ей предложение и пришел к ее родителям. И ничуть не жалею о своем выборе. У меня идеальная жена. Она абсолютно ни во что не вмешивается, что касается моей работы. У нас практически нет конфликтов. Единственное, что я хочу изменить, чтобы она не молчала, когда с чем-то не согласна. Просто у нее манера такая: отмалчиваться.

- Как воспитываете детей? Сколько им лет?

- Дочери 16 лет, сыну - 5 лет. Мне кажется, мы излишне опекаем детей. Хотя сами выросли очень самостоятельными. Дети старшего брата у меня живут, мною воспитываются и обучаются. Я несу за них такую же ответственность, как за своих детей.

- У вас, видимо, очень крепкие родовые связи.

- Это и есть неписаные законы кыргызов, наши обычаи и менталитет ведь не прописаны нигде. Но особые отношения отца с сыном, с родными - это основы нашего народа. На Западе уже в 16-17 лет детей чуть ли не выгоняют из дома. Мол, поживи и заработай для себя сам. А у нас наоборот. И вот эти взаимоотношения в семье - это очень важный момент. В последнее время из-за урбанизации мы отходим от наших основ, но все-таки эти понятия должны оставаться при любых темпах развития. Стержень должен оставаться. Отношение к старшим, уважение к родным, абийир деген, должны сохраняться в быту, в ежедневной жизни. Мы потеряли маму в 1991 году, сейчас отцу 86 лет, и я богат не деньгами, а тем, что у меня есть отец. Отец - мое главное богатство. Старшая сестра решает все хозяйственные вопросы в большой семье вместо матери. Братья и сестры тоже работают в бизнесе, но котел у нас общий. Многие не могут понять, как это так. Но так было с самого начала. У нас когда-то не было жилья в городе, мы жили на квартире, снимали одну большую комнату - бывший гараж, где все мы помещались - сестра, брат, сестренка, я и так далее. И когда я самостоятельно первые нормальные деньги стал зарабатывать, то покупал сначала квартиры всем родным. Только когда я всех обеспечил, начал строить дом себе. Чувство справедливости сидит во мне глубоко. И хотя меня никто не осудил бы, я не мог сам позволить себе тратить на собственные нужды. Все и сейчас в семье решаем сообща. Наша семья всегда пользовалась авторитетом в селе, отец был председателем сельсовета, до этого - болуш, так называли главу аила до сельсоветов. Я и детей так воспитываю: мы - род Сариевых, всегда должны ходить с высокоподнятой головой. А для этого надо просто жить по совести.

В. Джаманкулова, специально для АКИpress.