16+
Эсенгул Омуралиев
В интервью он рассказывает о своей профессиональной судьбе, о семье, некоторых моментах жизни, связанных с первыми лицами страны: Акаевым, Бакиевым, Атамбаевым...

[Повтор материала от 13 июля 2016 года]

Сегодня в гостях у АКИpress Эсенгул Омуралиев. Недавно он завершил свою миссию в Казахстане, где был чрезвычайным и полномочным послом Кыргызстана.

1. Первое министерство
2. Приватизация
3. Вступление в ВТО
4. Губернатор Иссык-Кульской области
5. Казахстанский период
6. О выборах президента Кыргызстана
7. Семья

- Здравствуйте, Эсенгул Касымович. Вы недавно завершили свою профессиональную карьеру. Цель интервью — понять, как вам удалось последние 25 лет занимать высшие государственные должности? Вы три раза были послом КР: в Беларуси, Украине и Казахстане, были депутатом легендарного парламента несколько раз министром, дважды были вице-премьер-министром, возглавляли Комиссию по вступлению Кыргызстана в ВТО. Кроме того, вы были губернатором Иссык-Кульской области. Такому послужному списку может позавидовать каждый кыргызстанец, мечтающий о карьере госслужащего.

Скажите, какой из этапов вашей жизни и вашей биографии был самым запоминающимся, важным или самым трудным?

- Сказать, что какой-то из отрезков жизни более запоминающийся или более важный, или более трудный, не могу, каждый из этапов по-своему означает для меня все эти три определения, потому что каждый раз это был первый шаг, шаг в реальной жизни.

Когда я в 1973 году окончил институт (окончил его с красным дипломом), меня распределили во Фрунзенский филиал ВНИИЭМ (Всесоюзный научно-исследовательский институт электромеханики), руководителем был Карыпбек Алымкулов, он также был руководителем моей дипломной работы. Он после защиты диплома предложил остаться в институте и писать кандидатскую. А я к тому времени женился, у нас родился ребенок, жили на частной квартире, супруга не работала, и на зарплату младшего научного сотрудника в 120 рублей мы еле выдержали один год.

Как-то в институт приехал гендиректор Иссык-Кульского ПО электротехнических заводов Аалы Джунушов и пригласил меня на работу в головной Каджи-Сайский ЭТЗ объединения. Предложил квартиру, садик, работу начальника Конструкторского бюро. Я поехал в Каджи-Сай и за 8 лет вырос до заместителя главного инженера, директора головного каджи-сайского завода, затем стал директором Каракольского электротехнического завода. Потом вернулся в Каджи-Сай генеральным директором объединения.

В общей сложности Объединению иссык-кульских электротехнических заводов я отдал 17 лет.

С 1991 года и на протяжении 12 лет занимался вопросами СНГ. До 1994 года представлял Кыргызстан в Координационном-консультативном комитете СНГ, потом до 1996 года — в Межгосударственном экономическом комитете, в 1997-98 гг. - в качестве постоянного и полномочного представителя КР в уставных и других органах СНГ, потом до 2000 года — в качестве члена Экономического совета СНГ.

Э.Омуралиев. Из книги «Памятные записки», 2004 г.

Эсенгул Омуралиев. Акын и манасчы Жусуп Мамай на праздновании 1000-летия эпоса Манас
Акын и манасчы Жусуп Мамай на праздновании 1000-летия эпоса Манас

Первое министерство

- После этого вы вернулись в Бишкек, и в 1991 году возглавили министерство?

- Сначала я стал депутатом «легендарного парламента» от Каджи-Сайского округа. Тоже сложный был период. Разнарядка из ЦК была избрать рабочего завода или шахтера, поскольку рядом с заводом была шахта. Но, несмотря на разнарядку партии, заводские рабочие выдвинули кандидатом меня. Тогда шла перестройка, альтернатива, гласность... В общем, я выставил свою кандидатуру и прошел. В парламенте я был в составе группы 114-ти, знаменитая демократически настроенная группа, которая предложила многие важные решения того времени. На моей совести один из вариантов редакции Декларации о независимости Кыргызской Республики, на коленках ее писал (смеется). Этим составом парламента была принята Декларация о независимости и суверенитете, флаг, герб, Конституция.

И когда начали формировать первое правительство, меня пригласил президент, затем Насридин Исанович (Исанов — премьер-министр), предложил возглавить новое Министерство промышленности. Мы с Н.Исановым ранее вместе работали, он был председателем облисполкома Иссык-Кульской области, а я гендиректором Иссык-Кульского ПО ЭТЗ, оба члены обкома, знали давно друг друга. Так первое Министерство промышленности суверенного Кыргызстана мне пришлось создать с чистого листа. Это тоже был сложный период.

- Это было Министерство экономики и промышленности?

- Нет, чисто Министерство промышленности. Туда вошли все предприятия союзного подчинения (подчинявшиеся Москве), предприятия легкой, пищевой, местной промышленности, промстройматериалов. Забрал туда энергетику, угольную, нефтегазовую, золотодобывающую, горнодобывающую и перерабатывающую промышленность.

То, что сейчас делают, я тогда создал. Идея была такая: всю промышленную политику сосредоточить в одном месте, а реализацию этой политики оставить на производственные концерны, компании. По такой схеме тогда работали Кыргызглавэнерго, Кыргызкомур, Кыргызалтын, Кыргызгеология. Были созданы новые производственные объединения, как «Кенч», например, по местной промышленности. По легкой промышленности создали. Потом эта схема распалась, отделили энергетику и т. д. Этот период тоже был сложным, это тоже был первый опыт.

Как только завершил формирование министерства, меня в конце 1992 года пригласил президент Акаев и сказал: «Мы никак с Торага не можем вести совместную политику по приватизации и согласовать кандидатуру председателя. Твою кандидатуру поддержал Торага, давай вместе поработаем». Так в декабре 1992 года я стал председателем Фонда госимущества КР. Тогда Фонд подчинялся Жогорку Кенешу.

Приватизация

- Он был вне правительства?

- Да, вне правительства. Я тогда зашел к президенту и сказал, что правительство должно участвовать в этом процессе. Что есть отраслевые министерства, ответственные за отдельные сектора экономики, они и должны определять, что приватизировать, а что нет. Поэтому я предложил, чтобы председатель Фонда стал одновременно и членом правительства, и тогда в первый раз сделали так — я стал вице-премьером и председателем Фонда госимущества. Ходил с докладом к спикеру и премьер-министру.

- А Фонд как был вне правительства, так оставался? А вы вошли в правительство?

- Я участвовал в заседаниях правительства, получал там нужную информацию, сам информировал о работе Фонда, отдельные моменты политики приватизации мы совместно формировали. Хотя у первого президента была своя позиция, которая заключалась в том, что не надо оглядываться, надо приватизировать все, сделать это быстро, чтобы создать условия для формирования рыночной среды и экономики. Так мы быстро прошли первый этап приватизации сферы объектов торговли и сферы услуг.

Потом с Т.Койчуевым съездили в Чехию и взяли у них опыт и методику купонной приватизации (они первыми начали это делать) крупных объектов и начали внедрять у себя.

- То есть купонную приватизацию тоже вы внедряли?

- Да. Мы оценили каждое предприятие, начали выпуск ценных бумаг, создали несколько инвестфондов, и начался процесс купонной приватизации. Акции нескольких предприятий были реализованы посредством продажи купонов.

- Вы хотели, чтобы этот процесс прошел, насколько это возможно на тот период по-рыночному? Чтобы большее число простых людей стали их владельцами?

- Да. Смысл был такой, чтобы трудовые коллективы стали владельцами своих предприятий. В то время у нас не было надежды, что какой-то иностранный инвестор придет и купит или вложит инвестиции. Поэтому надо было найти предприимчивых людей, которые на этой базе смогут создать активы. У нас многие предприятия пошли этим путем. Например, на Майлуу-Суйском заводе директор Мелькер и его коллектив смогли купить акции завода и до последнего момента, пока завод не развалили, они работали. Также в хорошие руки попали и по сей день работают Кара-Балтинский горнорудный комбинат, спиртовый завод, сурьмяной комбинат, швейные предприятия, которые были организованы на базе фабрики ВЛКСМ, 1 мая.

В то время идея купонной приватизации была такая — не уповать на иностранные инвестиции, а делать упор на внутреннюю активность и внутренние ресурсы. Надо было отдать эту собственность в те руки, которые могли бы сохранить и в будущем развить эти предприятия.

- Но не было фондового рынка, его и сейчас толком нет.

- Да, не было. Но все равно этот период приватизации активизировал внутренний рынок, внутреннее производство и начал поиск новых владельцев, инвесторов, которые думали о перспективе, начали выкупать эту собственность и создавать новые производства. То, что происходит сейчас на рынке недвижимости, это итог той приватизации. То есть этот период тоже был очень сложным и интересным.

Вступление в ВТО

- Теперь давайте поговорим о другом периоде вашей жизни — вступлении Кыргызстана в ВТО. Как все начиналось?

- Я тогда работал директором Антимонопольного комитета, одновременно был первым заместителем министра экономики. Тогда премьером был Апас Джумагулов, а министром экономики — молодой еще Таалайбек Койчуманов. Мы с министром на рассмотрение президента внесли предложение о начале переговоров с ВТО. Идея была простая: открыв транзитный поток движению товаров и услуг в направлении Восток-Запад через Кыргызстан, поднять экономику страны.

Как потом выяснилось, это оказалось единственной реальной возможностью сохранить устойчивость экономики в кризисные 1997-98 годы.

За счет пропуска через нашу территорию товарного потока (реэкспорта) нам тогда удалось не только сохранить, но и поднять экономику страны. За счет потока товаров и услуг поднялась активность населения, начали появляться отдельные предприятия, которые своей продукцией начали выходить на рынок. Для этого надо было создать режим благоприятствования на всех тех рынках, на которых мы собирались пропускать этот поток.

В конечном итоге все это можно было обеспечить, вступив в ВТО.

- Нас туда позвали или мы сами просились в организацию? Меня интересует первое движение, как начался процесс, может быть, нам сказали: вы такая демократичная страна в регионе, а давайте покажем всем соседям и другим странам СНГ, как мы поддерживаем такие страны...

- В то время у нас работала группа консультантов МВФ, ЮСАИД. Они вместе с нами начали изучать наш внешнеторговый и внутренний торговый режим, наш торговый потенциал для выхода на внешние рынки, а я как первый замминистра экономики занимался с ними этими вопросами. И вот на одной из встреч они предложили подумать над тем, чтобы изучить вопрос вступления КР в ВТО. Для этого надо было подготовить Меморандум о состоянии внутреннего и внешнего торгового режима.

- Это же огромный документ...

- Да. Но это нам полезно было узнать. «Какой у вас торговый режим, тарифы, налоги, правила и т.д. И заодно проверим, как они коррелируются с международными правилами и с теми, какие есть вокруг вас, и как улучшить эту ситуацию», - говорили они.

И когда подготовили Меморандум, мы поняли, что только торговлей с приграничными странами нам из этой ситуации не выйти, надо было найти новые рынки и ресурсы. У нас нет нефти, газа. Нам нужен был такой ресурс, который бы всю экономику как локомотив привел в движение. Тогда и вышло совместное предложение ЮСАИД и министерства, и мы направили президенту и премьеру записку о вступлении в ВТО. По сути дела это было решение министерства, ЮСАИД только дал свою рекомендацию. Кто предлагает, обычно тот и ведет, вышло решение о создании межведомственной комиссии при правительстве, включили туда заместителей министров из разных ведомств, меня назначили председателем комиссии, и началась работа.

Только отвезли заявку в Женеву, начали готовиться к переговорам, у нас сменилось правительство, меня назначили представителем в структурах СНГ в Минск и заодно послом КР в Беларуси, Польше и Прибалтике.

- Это уже после вступления?

- Нет. В начале переговоров. Я говорю, что уезжаю, надо назначить нового председателя комиссии, а президент мне говорит: «Некому вести переговоры, будешь оттуда, находясь в Минске, работать». И я так работал — здесь была рабочая группа, они мне высылали материалы, и я из Минска летел в Женеву на переговоры, остальные члены комиссии – из Бишкека, так вели переговоры.

- Надо же было провести двусторонние переговоры со всеми странами-членами ВТО?

- Да, мы провели все переговоры. В Женеве месяцами жил, рабочая группа прилетала из Бишкека. В год 2-3 раза туда летали. И в течение 3 лет завершили переговоры.

Перед началом переговоров в бизнес-кругах и в правительстве мы договорились завершить переговоры за 2-3 года, чтобы в пик кризиса не оказаться в стадии переговоров, а наоборот, быть в стадии использования преимуществ ВТО. Для этого надо было четко определиться, что мы открываем, а что мы защищаем.

И тогда мы приняли простую схему: те позиции товаров, что производятся и могут производиться в Кыргызстане в будущем, мы будем защищать, а то, что не производилось и не будет производиться, мы будем уступать, взамен будем открывать рынки, на которых мы можем присутствовать своими экспортными товарами. Например, переговорщики стран-производителей самолетов говорили: «Откройте позиции по гражданской авиации, зачем вам себе дорого покупать». Мы говорили: «Пожалуйста, откроем, но тогда взамен дайте нам режим благоприятствования или нулевой режим на текстиль и другие позиции».

Нам были даны полномочия в рамках этой концепции принимать решения на месте, и потом правительство формально их утверждало.

- У вас очень большие полномочия были...

- Да, очень большие. Я к тому времени хорошо знал структуру экономики и производства нашей страны, ее будущий потенциал. Такими же знаниями обладали и другие члены комиссии.

Например, США, ЕС настаивали, чтобы мы присоединились к обязательному соглашению ВТО по с/х. Речь шла о присоединении Кыргызстана к соглашению ВТО по сельскому хозяйству. По этому соглашению ВТО страна обязывалась не превышать государственную дотацию с/х 5% от ВВП. В случае принятия этих обязательств открывалась дорога на экспорт нашей с/х продукции во все страны ВТО.

Мы тогда имели дотацию в размере 0,1%. Я звоню министру сельского хозяйства и финансов, можем ли согласиться с ограничением дотации 5%. Они говорят, такого уровня мы не достигнем ближайшее 100 лет. Так мы стали участником этого соглашения и открыли рынки стран-членов ВТО нашей продукции.

- А 5% – это максимальный процент был?

- Да, для страны с рыночной экономикой больше не было. Делегация США, ЕС хотели еще снизить. Тогда я им сказал, что у нас 67% населения живет в сельской местности. Сейчас денег нет, и поэтому мы пока не можем делать дотации селу. Но оставить без поддержки этот сектор экономики мы не можем.

В итоге мы договорились сохранить дотации на уровне 5%. Реально и сегодня мы не можем этим воспользоваться, потому что 5% от ВВП отдавать сельскому хозяйству в виде дотаций для бюджета неподъемные суммы.

Были и другие сложные вопросы, связанные с СНГ и Таможенным союзом, с ними тоже надо было согласовывать. Например, Россия просила нас не открывать рынок гражданской авиации. Но мы же не могли изолироваться и встать на позиции России и открыли эти рынки. И пошли на наш рынок «Боинги», «Аэробусы», пусть конкурируют.

Эсенгул Омуралиев. Подписание протокола присоединения ко Всемирной торговой организации. 1998 год
Подписание протокола присоединения ко Всемирной торговой организации. 1998 год

- Наши соседи, которые вступили в ВТО позже нас, долго не могли пройти все процедуры, упрекали, что наш процесс вхождения в организацию был рекордным, потому что Кыргызстан вошел только по политическим мотивам, как островок демократии в регионе, и на многие вещи ВТО закрывал глаза. Что вы им скажете?

- Никто ничего не закрывал. Все переговоры были сложными, особенно с Америкой и со странами Европы.

Я могу только один факт сказать: с Европейским Союзом были очень сложные переговоры, и к ним пришлось подключить даже Чингиза Айтматова, который был послом Кыргызстана в Евросоюзе. И он помогал. Сначала каждая страна Европы проводит переговоры со вступающей страной, а потом ЕС обобщает и подписывает протокол.

Американцы тоже долго проводили переговоры. Они долго отказывались отменить поправку Джескона-Вэника. А я тогда им говорю: «А зачем мы тогда будем вступать? Это дискриминация. Либо вы убирайте эту поправку, либо мы не будем вступать». Конечно, политический момент присутствовал, они знали, что в ЦА есть страна, которая может стать членом ВТО и показать всему региону, что движение в эту сторону правильное и надо двигаться туда. Вместе с нами ведь почти все страны начали переговоры. И Казахстан, и Узбекистан, и Таджикистан, но поскольку в этих странах не было внутреннего единства, они не смогли продолжить переговоры в том режиме, в каком их вел Кыргызстан. А у нас была политическая, деловая, общественная солидарность.

Казахстан, видимо, заранее рассчитывал вступить не спеша, у них были другие рычаги, за счет которых они могли удержать и потом поднять экономику и смягчить последствия мирового кризиса – это газ, нефть. У каждой страны были свои козыри.

Мы по итогам переговоров получили средневзвешенную процентную ставку тарифов на уровне 9%, Казахстан и Россия, завершив свои переговоры, получили такие же тарифы. Поэтому мы шли не «галопом по Европам», а шли расчетливо и обдуманно.

- Со сколькими странами нам пришлось вступить в переговоры?

- С 140 странами. Мы же стали 142 членом ВТО.

Нам было важным вступить в ВТО раньше стран, которые нас окружают. Это было важно, потому что у нас появился рычаг воздействия на них, когда они начали переговоры. Это было с Китаем (мы некоторые позиции потом открыли для себя), с Казахстаном, с Россией. Самым главным было пропустить через себя товарный поток из Китая, реэкспорт их товаров, но мы тогда об этом в открытую не говорили. Тогда и образовались рынки Дордой и Кара-Суу, через которые и прошел весь реэкспорт.

- В ВТО, наверное, понимали, что китайские товары теперь пройдут через нас?

- Не только понимали, но и поддерживали. Они в открытую говорили, что поскольку пойдет товарный поток, пойдет активность: финансовая, деловая, инфраструктурная, производственная.

После вступления на Дордое, Кара-Суу и не только там ведь открылись швейные цеха, потом производство мебели, фурнитуры. Это тоже был важный момент.

- А вот сейчас Кыргызстан вступил в ЕАЭС, вы не видите противоречий и не потеряли ли мы возможности, которое нам давало членство в ВТО?

- Такого противоречия нет и возможности тоже не потеряли. Это я говорю вам как человек, знающий обе структуры изнутри.

Евразийский экономический союз – это прежде всего экономический союз и уже потом политический. Если ЕАЭС станет тем союзом, который он декларировал, то это огромные возможности для нас. Внутри союза будут единые правила игры, единые тарифы, единые налоги, единые правила торговли. Все это будет отражаться на внешних границах союза, а внутри все свободно. Если это наступит, то наступит полная свобода движения товара, капиталов, рабочей силы, всех рыночных активов, которые должны работать.

Но в данный момент этого не происходит, потому что отдельные страны просто не исполняют принятые обязательства. Должно быть так: например, если товар прошел границу Китая, которая является внешней границе ЕАЭС, он должен без каких-либо препятствий дойти до границ, скажем, Беларуси с Европой. Но пока так не получается. Санитарный, ветеринарный контроль должен быть вынесен на внешние границы. Сегодня они остались на внутренних границах. Это для простого человека тот же таможенный контроль, те же очереди, поэтому он не чувствует разницы.Вопрос состоит в том, чтобы вынести их на внешние границы, но тогда каждая страна должна наладить санитарный, ветеринарный контроль грузов, потому что здоровье людей важнее всего.

- То есть вы не видите негативных последствий для Кыргызстана, который, будучи членом ВТО, объединился с такими странами, как Россия и Казахстан, Беларусь, это ведь совсем другие экономики и по сути, и по структуре?

- Во-первых, у нас общее прошлое, а там была хорошая кооперация. Во-вторых, структура экономики в период интеграции в рамках СНГ не так разошлись и не такая разная. Конечно, секторальные противоречия могут возникнуть, но их надо коррелировать. Тарифная и нетарифная политика этих стран соответствует нормам ВТО, потому что эти страны также являются членами ВТО. Все, кроме Беларуси.

Посмотрите на другие объединения — MERCOSUR (общий рынок стран Южной Америки, экономическое и политическое соглашение между Аргентиной, Бразилией, Уругваем, Парагваем и Венесуэлой) и NAFTA (Североамериканское соглашение о свободной торговле) — там страны являются и членами региональных объединений, и в то же время членами ВТО и работают.

- Что вы делали после вступления Кыргызстана в ВТО?

- Одновременно я завершил работу в Минске послом и постпредом СНГ и вернулся в 1999 году в Бишкек. Тогда премьером стал Жумабек Ибраимов, мы с ним были давние знакомые и коллеги по директорскому корпусу в Иссык-Кульской области.Я работал директором в Каджи-Сае, он был директором завода оргтехники в Балыкчы. Он мне позвонил и говорит: «Приезжай и помоги мне». В тот момент у меня супруга тяжело болела, и я сказал ему, что у меня такое семейное положение, чтобы оставил меня в покое. Но он все же просил меня приехать и зайти к нему.

Когда я его увидел, не узнал его, он сам, оказывается, тяжело болел, стал таким худым. Я ему говорю: «Что с тобой?» А он отвечает, что у него онкологическое заболевание и снова просит меня помочь. Я не мог ему отказать и согласился. Тут же вышел указ о моем назначении министром внешней торговли и промышленности и вице-премьером.

Мы с ним недолго поработали, он по болезни покинул нас. Ну, а потом нашу команду возглавил А.Муралиев (из губернатора Оша), он предложил мне остаться на той же позиции.

В 2000 году выборы президента. Акаев, нарушая Конституцию, шел на третий срок. Некоторые намекали Муралиеву, чтобы он выставил свою кандидатуру. И это дело дошло до Акаева. В окружении президента начали интересоваться, идет он или нет. Члены правительства тогда просили премьера определиться. Он вроде переговорил с президентом и сказал нам: «Работаем на действующего президента с условием, что останемся командой работать после выборов».

- Муралиев остается?

- Да, Акаев идет на выборы, мы остаемся в правительстве и будем поддерживать президента. Надо было сохранить стабильность. Очень часто, когда меняется команда, дело не двигается, надо было стабилизировать ситуацию и сохранить команду. Команда была неплохая.

Как только Акаев стал президентом, он придумал «мягкий рейтинг» и внес в парламент кандидатуру Муралиева и Бакиева на пост премьера.

Мы говорим: «Мы же договаривались». А он говорит, что это демократия того требует, нужен выбор. В общем, видимо, он хотел избавиться от нашей команды и двинул других людей. Так Бакиев стал премьером, он пытался сохранить состав правительства, но с ним было тяжело работать. В то время я уехал в Киев послом в Украине, по совместительству послом в Молдове, Румынии.

Эсенгул Омуралиев. Встреча с президентом Украины Леонидом Кучмой.
Встреча с президентом Украины Леонидом Кучмой.

- А там Оранжевая революция...

- Да, это при мне. Послом России тогда был В.С.Черномырдин, его задача была удержать Украину в орбите СНГ. Это совпадало и с нашей позицией. Кучма тоже был ориентирован на СНГ. Однако Ющенко и его команда потянула народ в сторону ЕС, в итоге революция. Потом Янукович пришел. Он знал, что без рынка СНГ, без кооперации, особенно с РФ, будет сложно. Во время СССР так сложилось, что Беларусь и Украина были экспортными площадками. Весь Союз работал над тем, чтобы создать «КАМАЗ», «БЕЛАЗ», «Беларусь», ракетоносители, телевизоры, металлургические комбинаты, трансформаторы, турбинные заводы. Эти заводы комплектовались со всего Союза, а их конечная продукция производилась в этих странах и затем продавалась по всему миру. Например, на МТЗ (Минский тракторный завод) 60% продукции уходило на экспорт, и мы не могли получить их продукцию без большой лапы.

Эти руководители понимали, что потеря отношений с РФ приведет к сокращению производства, потере объемов ВВП, потере рабочих мест и большой безработице.

Поэтому Россия вела свою политику в Украине, а Запад, наоборот, хотел эти страны оторвать в свою пользу, поломать всю кооперацию и вместо них создать такие предприятия, которые бы управлялись оттуда. Вот поэтому возникла эта революция.

Эсенгул Омуралиев. Виктор Черномырдин
Виктор Черномырдин

- Но ведь простые люди могли не понимать этого, они просто чувствовали, что Запад – это лучше для них, или вы думаете, что всем промыли мозги?

- Что хромало, так это то, что до людей не доходила вся информация. Если объясняли, то только так, что это как бы тянет назад. Но не объясняли, что их ждет, если они объединятся с Европой. Но были и те, кто в свое время за счет перестройки успели побывать в тех странах и считали это лучшим местом для себя. Сейчас они понимают, что все на блюдечке не приносят, а надо трудиться.

- А как к вам украинцы относились? Было ли у них чувство солидарности, что у нас тоже происходят революции.

- Относились нормально. У них своеобразная структура народонаселения — восток и центр русскоязычные, а запад — украинский в основном. Есть районы близкие к Польше, к Венгрии. Они же только в 1951 году вошли в состав Украины и СССР. Те, кто был у них революционером, они проявляли солидарность, а были и те, кто говорил, зачем это нужно. Разный срез мнений.

Губернаторство в Иссык-Кульской области

- В Украине сколько лет проработали?

- 5 лет. После этого шел 2005 год, в апреле мне звонят от Бакиева и говорят: «Эсенгул Касымович, ваша малая родина никак не может успокоиться, просим приехать и помочь».

- А здесь волнения начались?

- Тогда шли митинги против Акаева. Ну, как в стороне останешься. Приехал, тем более родная область. Только прилетел, только с самолета, меня Абдыкалыков встречает с указом, говорит, что прямо сейчас ехать надо. Я говорю: «Как? Хоть домой заеду, хоть рубашку поменяю». Нет, говорит, там люди собрались, ждут. Приехал, а там, в здании Иссык-Кульской области 4 этажа и на каждом этаже по губернатору.

- Самопровозглашенные?

- Молдоташев был временно назначен, а трое других — самопровозглашенные. Людей полно. Что делать? Собрал всех, спрашиваю, как будем работать? Я буду пятым губернатором или как...

- Интересное время было...

- Они говорят, раз вас назначили, то принимайте управление в свои руки. Это было 17 апреля 2005 года, я приступил к работе.

- То есть сразу после революции. Выходит, они признали ваш авторитет?

- Не знаю, что они признали, но они ушли. Аппарат-то должен работать, люди на улице шумят, предложил выйти к людям. Там рассказал, что в такой толпе невозможно что-то решать, я составлю график и буду ездить в каждое село. Это в основном села вокруг Каракола. Там на месте буду встречаться с людьми и вместе будем решать вопросы. Все согласились и разошлись. И со следующего дня начал ездить по селам.

На самом деле было много проблем, люди были правы, но за счет области их было не решить, денег на это не было. Предложил сделать паспортизацию каждого села, там должен быть прописан план развития села, инвестиционный план на будущее, в котором отразим, что мы можем сделать за счет собственных средств, что за счет области и что за счет республики. И потом сведем в единый большой план. И с этой идеей я объехал все села.

Появилось очень много резервов, были фонды, Иссык-Кульский фонд за счет Кумтора позволял некоторые вопросы решать, были еще бюджетные гранты для области и местные ресурсы. Наметили планы. И люди начали понимать, что если они сами не начнут двигаться, то никто им не поможет. Я им сказал открыто: если будете только просить, то ничего не получите, а если сами начнете что-то делать, то тогда другое дело. Ну, вот так пошла работа.

Эсенгул Омуралиев. Встреча мэра Москвы Юрия Лужкова в аэропорту в Тамчы. 2006 год
Встреча мэра Москвы Юрия Лужкова в аэропорту в Тамчы. 2006 год

И вдруг в один из дней звонит Бакиев, говорит, что ребята хотят создать на Иссык-Куле показательный туристический городок.

- Что за ребята? Из ЦАРИИ?

- Ну да, они. Приехали ребята и рассказали, что на территории «Авроры» они хотят построить коттеджи и за счет этого сделать привлекательным туристический потенциал «Авроры».

Я смотрю, это что-то не то. Я сказал им, что это не моя компетенция, резиденция государственная, земля области не принадлежит, мы не можем вынести решение, территория и сама «Аврора» находятся на балансе Администрации президента, его управделами. Вот туда идите за решением.

- Фактически вы им отказали...

- Да. После этого как-то я приехал в Бишкек, зашел к К.Бакиеву. И он мне говорит: «Можно было вопрос отвода земли решить на месте, помочь Максиму (тогда понял, кто стоит за этим проектом)». Ему ответил, что если бы я принял такое решение в то время, то молодежь Иссык-Кульской области начала бы захватывать другие пансионаты. Что тогда? Тогда он произнес фразу: тогда найдем другого человека, который решит этот вопрос.

И пока я доехал назад в Каракол, меня уже сняли с работы.

- Так быстро?

- Ну, это образно говоря. В ноябре как-то мне позвонил М.Абдылдаев, он тогда возглавлял Администрацию президента, и сказал, что готовится указ о моем снятии с должности губернатора. Я сразу вспомнил тот майский разговор с президентом и сказал ему, что пусть подписывает.

Потом на мое место назначили губернатором области К.Исаева, и вопрос отвода земель «Авроры» решился, теперь идет разборка.

- Все-таки им нужно было решение области, местных властей, чтобы начать строить «Аврору-плюс»? Они не могли вас обойти?

- Да, не могли. Вообще-то собственником земли является айыл окмоту, АП арендует. По закону земли принадлежат сельским управам, которые на аукционах принимают решения об отводе земли под ту или иную туристическую базу, потом это решение утверждает район, а потом область. Я в принципе знал все эти процедуры, и на самом деле просто не хотел этого. Я прекрасно понимал, что если они начнут строительство, то местная молодежь обязательно спросит, а почему им можно, а нам нельзя.

А в такое сложное время, когда только-только людей успокоили, я не хотел создавать новый прецедент.

Казахстанский период

Эсенгул Омуралиев. Нурсултан Назарбаев

- Потом вас пригласили поработать послом в Казахстане?

- Нет, сначала я поработал представителем правительства в Жогорку Кенеше. Бабанов был премьер-министром. Сидел с утра до вечера в парламенте, смотрел на них. Публика там собралась своеобразная, что только они не говорили.

Это был переходный этап во главе с Розой Исаковной, накануне выборов президента, на которых в конце 2011 года победил Атамбаев. После выборов мне предложили поехать послом в Казахстан.

- А вы с Атамбаевым были лично знакомы?

- Да, мы знакомы с того времени, когда я работал вице-премьером, председателем Фонда госимущества (1993 год). Он тогда, кажется, работал в Литературном фонде.

Как-то ко мне зашли народные писатели: Тологон Касымбеков, Жунай Мавлянов, Жалил Сыдыков. Они не могли что-то издать, какие-то трудности были у них с авторским гонораром. Тогда они мне представили А.Атамбаева и сказали: «Если вы фонду передадите некоторые объекты на управление, то он хочет нам помочь». Потом как-то их спросил, как помогает, сказали, помогает. С тех пор знаем друг друга.

- И Атамбаев предложил вам поехать послом в Казахстан? Это тяжелое время было... После второй революции, когда Назарбаев помог выехать Бакиеву, они нам эмбарго устроили, границы закрыли. Очень недружественно по отношению к нам поступали.

- Да был такой момент. Каждая сторона в такое сложное время, как бы исходя из интересов страны, приняла такие тяжелые решения и озвучила слова. Это тогда привело к некоторому временному охлаждению отношений.

Когда меня назначили послом в Казахстан, то мне было ясно, с чего начать работу. Поэтому в марте 2012 года при вручении верительных грамот президенту Казахстана, сказал: «Нурсултан-ага, мы с одной стороны соседи, с другой близкие родственники. Я приехал с миссией развить наши добрососедские, братские, стратегические отношения. В первую очередь предлагаю активизировать контакты на уровне глав государств. Надеюсь, в этом на Вашу поддержку». Тогда он сказал: «Рассчитывай на нашу поддержку и поддержку правительства».

Тогда я направил записку нашему президенту о том, чтобы посетить Казахстан с визитом. Так, в 2012 году в июле состоялся первый визит президента после событий 2010 года, они поговорили, и процесс пошел.

Когда А.Атамбаев приехал во второй раз, Н.Назарбаев принял его по-братски, очень тепло.

- Да, я хорошо помню, как казахские сайты писали, что Назарбаев пешком прогулялся с Атамбаевым по вечерней Астане, сам лично показывал ему город...

- Да, Назарбаев принял очень тепло, пригласил Атамбаева домой, потом его до самой гостиницы проводил. Мы ждали его в гостинице, Назарбаев, увидев, что мы ждем своего президента, сказал: «Жигиттерин кутуп турган тура, мен жигитерине пиво алып береин». И угостил нас пивом. Мы сразу поняли, что хороший разговор состоялся.

За время моей миссии Атамбаев 6 раз посетил Казахстан. Назарбаев 3 раза был у нас. Вот так укрепились доверительные отношения, и многие вопросы нашли свое решение.

«Назарбаев – один из самых опытных лидеров в странах СНГ. Много раз, наблюдая за ним, всегда отмечал тонкое чутье политика. Именно здравый голос Назарбаева, звучавший в критические моменты становления СНГ, ЕврАзЭС, часто выводили из тупиковых ситуаций. Как человек обаятельный, обладающий тонким юмором, огромным кругозором, приятный собеседник, он притягивает к себе людей с первого рукопожатия. Очень часто его шутки, высказанные во время жарких дискуссий в официальных и неофициальных ситуациях, способствовали снятию ненужного напряжения и возвращали участников к спокойному диалогу.»

Э.Омуралиев. Из книги «Памятные записки», 2004 г.

- Вообще в целом как казахи к нам относятся? Наши две революции, кажется, их сильно напугали?

- Конечно, напугали. Средства массовой информации используют наши революции, и арабские, и «оранжевую» как пример, к чему может привести: когда излишняя демократия, отсутствие единства.

А так люди к нам относятся нормально, порядка 30 тыс. наших граждан там работают. Никто их там не обижает, бывают единичные моменты.

- Но в Казахстане протестные настроения растут, вспомните последние митинги по всему Казахстану из-за земли, Назарбаев даже вынужден был ввести мораторий на этот закон.

- Политическая оппозиция всегда в Казахстане была, она выдвигала своих лидеров на выборы. Изредка ими поднимаются вопросы по демократизации общества, по свободе слова, по рынку частной собственности. Но большинство населения поддерживает официальную политику лидера нации.

Что касается митингов по земле, то это последствия чистой недоработки власти. Это очень больной вопрос для них. В Казахстане около 60% земель не используется. Огромный земельный потенциал. Или неэффективно используется, поэтому они хотели под долгосрочную аренду этих земель привлечь иностранные инвестиции для развития сельского хозяйства. В основном этим могли воспользоваться россияне, китайцы и узбеки. И все подумали, что они придут и останутся, то есть людям правильно не объяснили. Поднялась волна недовольных, и президент Н.Назарбаев был вынужден наложить мораторий на этот закон. Создали группу, начали объяснять, люди это восприняли как временный откат, который можно вновь включить, и начали выражать свое недовольство во многих местах. Этим воспользовались и радикалы, и недовольные, и внешние силы.

- Многие говорили, что эти протесты против Назарбаева лично, что смена власти в Казахстане неизбежна, что он должен уйти и т. д. Как вы думаете, как у них сменится власть?

- Это протесты против проекта закона о земле. Думаю, смена власти в Казахстане произойдет в законные сроки и в законном порядке. Мир и тишина в доме соседа – большое богатство для нас.

- Преемник будет?

- Не преемник, а человек, который готовится к этому. А их может быть несколько, кто может стать потенциальным преемником, пока сложно сказать. Среди них могут быть и представители оппозиционных партий.

Как посол, поживший там 4 года, считаю, что в Казахстане смена власти должна произойти не экстремальным путем.

О выборах президента Кыргызстана

- А теперь давайте поговорим о наших внутренних делах. У нас ведь выборы президента в следующем году. Действующий президент уже сказал, что не пойдет на выборы, преемников пока не видно, кандидаты уже определяются, борьба, наверное, будет острой. Что вы ждете от этих выборов?

- Во-первых, то что выборы будут проходить альтернативно и открыто, это уже хорошо. Также хорошо, что действующий президент сказал, что не будет участвовать. Думаю, выборы пройдут на таком же уровне, как и выборы в ЖК. Кандидаты, которые видят себя президентом, уже ждут своего часа. Их немало. Во-первых, лидеры фракций, которые сидят в парламенте, каждый из них подумывает. Есть и другие кандидаты. Новый состав ЦИК сформирован, и поэтому можно говорить, что процесс начался.

- В ЖК, как известно, прошли богатые люди... Неужели президентом Кыргызстана станет человек, который выкинет на выборы больше денег, кто даст больше рекламы, кто по большому счету больше наобещает. У нас выборы стали как бизнес-план или как инвествложение: сколько вложился, такой результат и получишь...

- Деньги будут, если не основным, но одним из факторов будут. Без них выборную кампанию не проведешь, сложно будет победить. Но в то же время народ почувствовал, что надо выбирать не того, кто больше наобещает, а того, кто может повести страну. Сегодня народ уже к этому готов, мне кажется. Выборы будут состязательные, но в мирном русле и, я надеюсь, без провокаций. Это позволит сделать выбор. Есть и другой фактор — как изменится Конституция, не станет ли фигура президента вторичной, а ключевой станет фигура премьер-министра, если мы перейдем полностью на парламентскую систему правления. Этот момент будет определяющим.

- А вот из вашего опыта дипломатической работы, насколько лидеры других стран, особенно России, Казахстана, Узбекистана, могут влиять на выборы президента КР?

- Во всем мире все страны пытаются повлиять на политические процессы тех стран, где они имеют интересы. Могут быть и у нас такие интересы, но это не главное. Главное — за кого проголосует избиратель.

- Часто говорят, этот кандидат съездил, скажем, в Москву, и заручился поддержкой и т. д. Это все надуманные разговоры?

- Нет, не надуманные, могут быть переговоры, консультации. Это пиар- кампания. Есть вопросы, по которым у нас недостаточно информации, например, в вопросах безопасности, в вопросах международного терроризма и т. д. И в этом может быть политический, экономический интерес, который могут проявить соседние государства. И тот человек, который воспринимает планы и политику этих государств, может получить поддержку. Как? Больше, конечно, информационно, консультативно.

Семья

- Мы заканчиваем интервью и напоследок хочу задать вам несколько личных вопросов. В какой семье вы родились?

- Родился в семье служащих, отец работал в системе потребкооперации, а мать была учительницей. С полугода воспитывался у дедушки и бабушки — Омуралы и Салыйман Бапаевых. Именно они до конца жизни были моими наставниками и самыми близкими людьми. Дед умер, когда я учился в седьмом классе, а бабушка — в девятом. Таким образом, в 15 лет я вернулся к своим родителям. Потом моим главным человеком стал отец Касым Омуралиев, он был строгим, требовательным, трудолюбивым, обязательным. Эти качества стали для меня ориентиром идеала человека. Детям часто доставалось от него. Тогда защитой для нас была мама Дуйшабубу Асаналиева, полная противоположность отца.

- Какие качества должны быть у человека, чтобы столько лет быть во власти, на самых высоких государственных должностях?

- Трудолюбие. Высокий профессионализм. Честность и требовательность. Умение создавать команду. Лидерские качества. Стратегическое мышление. Решительность и ответственность.

- У нас многие стремятся получить высокую должность, стать министрами (это как национальная черта уже), занимать кабинеты, что вы им скажете?

- К сожалению, последние годы это стало не чертой, а национальной болезнью. Я проработал в составе 7 правительств. Всегда назначали на эту должность профессионалов с опытом. Сейчас подбор кадров – это большой вопрос.

- Есть что-то, о чем вы жалеете?

- Жалею, что забросил научную деятельность. Мог бы к этому времени уже стать доктором наук.

Жалею, что мало обращал внимания на здоровье.

- А какая у вас семья, кто ваша жена, дети?

- С супругой Анаркуль Сулаймановой мы однокурсники, учились вместе 5 лет, и когда оканчивали институт, поженились. Вот с тех пор, с 1973 года, вместе.

У нас пятеро детей (три сына и две дочери), у них у всех свои семьи. Все дети занимаются своим делом. Мы ими гордимся. Но так получилось, что бизнесом у нас никто не владеет и не занимается.

Эсенгул Омуралиев

- У вас все дети, насколько мы знаем, довольно успешные. У вас есть рецепт, как их воспитывать?

- Рецепт простой — я им всегда говорил: рассчитывайте на себя, надейтесь на себя, а для этого надо хорошо учиться и готовиться к этой жизни. Первоначальный толчок мы им дали, свадьбу сыграли, квартиру помогли купить. Дальше им говорим: идите по жизни гордо и старайтесь строить семейную жизнь таким образом, чтобы было лучше вашим детям. У нас 9 внуков, старший внук Азамат вернулся из Голландии, закончив там 1 курс университета.

- Дети чем занимаются?

- Дети все состоялись, есть банкиры, есть госслужащие, старший сын Канатбек работал в Госрегистре и теперь стал членом Совета директоров в «Айыл-банке», второй сын Талантбек – вице-президент КИКБ, старшая дочь Назгуль давно работает в Нацбанке, младшая дочь Асель — я называю ее «свободный футболист» - занимается рекламой, пиар-кампаниями, младший сын Турарбек женился в прошлом году и работает помощником министра образования. Он спрашивал совета, идти ли ему на госслужбу. Я ему сказал: «Иди и набирайся опыта, если хочешь работать на госслужбе, надо набираться опыта». Зятья Мирлан, Бакыт – оба юристы, занимаются своими делами.

- Спасибо вам за интервью. Желаем вам здоровья.

Эсенгул Омуралиев. Семья

Беседовала генеральный директор ИА АКИpress Алина Сагинбаева.